Беларуска в Израиле: «Все договорились взять больничные, чтобы на следующий день не идти на работу»

— С тех пор, как стала работать учителем в Израиле, мечтала, когда уже будет забастовка и я в ней поучаствую. И вот незадолго до конца учебного года в общем чате написали, что будет забастовка, — говорит Ольга (имя изменено — С.), которая с семьей переехала в Израиль и год работает там учительницей английского языка.

Собеседница «Салідарнасці» рассказала, какие преференции имеют местные учителя, почему бастуют и каких результатов добиваются. А еще — как на самом деле волнительно оказалось отстаивать свои права.

«Учителя подбадривали друг друга тем, что мы боремся в том числе и за будущее этих детей»

— В связи с войной у всех госслужащих, а учителя — это тоже госслужащие, решили высчитывать какой-то небольшой процент из зарплаты в течение года, — объясняет Ольга причину забастовки, в которой участвовала. — Профсоюзы, да и сами учителя, как будто были не против, так как это на нужды армии, война, все всё понимают.

Но оказалось, что учителей из ортодоксального сектора, из религиозных школ выплаты не коснутся. Объяснили это тем, что они вроде как не госслужащие. Такое объяснение профсоюзы не устроило.

И на два первых часа следующего рабочего дня — с 8 до 10 — они объявили официальную забастовку. Детей попросили приходить на уроки к 11 часам.

Учителям этого показалось недостаточно, и они решили продолжить забастовку уже не под эгидой профсоюзов, а по своей инициативе. В соцсетях появилась группа, в которую вступали учителя со всей страны.

Все договорились взять больничные, чтобы на следующий день не идти на работу. Группу назвали «Что б мы все были здоровы» (смеется).

— Это была открытая группа, не секретная? Знали ли о ней власти и администрации школ?

— Конечно, все знали. Тут же в нашей школьной группе стали появляться сообщения от каждого учителя одинакового содержания: «Я завтра на работу не приду, потому что заболел(а)».

Вообще, это нормальная практика. Именно так мы сообщаем о болезни. В ответ, как правило, кто-то из администрации желает скорейшего выздоровления. В этот раз директор ничего не отвечала на сообщения.

Власти предупредили, что наши больничные не оплатят. При этом после предыдущей забастовки учителям увеличили зарплату и профсоюз обещал больше не устраивать забастовки.

Но тут, можно сказать, что передумал даже не профсоюз, а сами учителя. Они объединялись не только в этой большой группе, но и отдельно районами, городами.

Некоторые мэрии, понимая серьезность намерений, даже разрешили официально закрыть школы и объявить об этом детям и родителям, чтобы те зря не шли.

В нашем городе мэрия не дала добро на закрытие школ. Но это почти никого из учителей не остановило. Поэтому, к сожалению, бедные дети пришли в школу и бродили по пустым кабинетам.

— Почему бедные? Разве они не обрадовались, что не будет уроков?

— Некоторые обрадовались. Многим родители объяснили и не отправили в школу. Кстати, родители нас очень поддерживали, писали и звонили, говорили, что мы молодцы, так и надо поступать.

И учителя подбадривали друг друга тем, что мы боремся в том числе и за будущее этих детей. Они увидят, что нужно бороться за свои права. Потому что нечего нас топтать и делать из нас рабов.  Такие звучали посылы.

Но мне все равно было, даже не страшно, а именно совестно перед детьми. Накануне говорила с одной мамой, и та сказала, что предупредила сына, что учителей не будет, но мальчик решил все равно идти в школу, потому что очень хотел именно на английский и не верил, что урока не будет.

Вот тут у меня прямо сердце сжалось: ребенок хотел учиться, а я не приду. Очень волновалась, звонила своему наставнику-куратору, так как моя официальная должность пока учитель-стажер.

Сказала ей, что не знаю, как поступить: мало того, что я репатриант, так еще и стажер, и стажировку мне должны будут подписать.

Та ответила, что решение каждый принимает лично и она в своем уверена. Я уточнила, а если директор разозлится? Говорит, это ее дело, пусть злится, но мы из-за этого своего решения отменять не будем.

На самом деле сомневалась не я одна. Волновалась также моя знакомая, с которой были на курсах, тоже репатриантка, только из России. Но и она взяла больничный и не пошла на работу.

Израильские учителя о своих сомнениях писали прямо в чате, мол, как же так, это же дети, мы их подводим. В тех городах, где власти пошли навстречу и закрыли школы, морально было, конечно, проще.

У нас в итоге на работу на следующий день пришла только одна директор. При этом никто из коллег ее не обвинял, потому что она тоже хотела бастовать, поддерживала нас, но поскольку школу не закрыли, посчитала своим долгом прийти, чтобы встречать детей.

«Завуч аккуратно поинтересовалась, может, я все-таки приду на работу»

— Оказывалось ли на вас накануне какое-то давление?

— О том, что кого-то уволят или еще что-то в таком роде, речи не шло. Директор только переслала нам предупреждение из министерства образования о том, что не оплатят больничные.

На самом деле я не знаю, оплатили мне этот день или нет, так как еще не очень хорошо разбираюсь в расчетном. Могли и просто попугать.

Накануне мне, видимо, как и остальным, позвонила завуч, спросила, как я себя чувствую, все ли хорошо. Честно сказала, что все хорошо.

Завуч аккуратно поинтересовалась, может, я все-таки приду на работу. Говорю, не знаю, как получится, но если никто не пойдет, то штрейкбрехером я не буду. «Конечно, я все понимаю», — ответила она.

— Не страшно было говорить завучу, мол, не пойду на работу? Это прямо какой-то разрыв шаблонов.

— Да нет, она же наш завуч, наш координатор и должна сотрудничать со своими учителями.

— Не исключаю, что в Беларуси завуч с директором стояли бы в очереди с так называемыми профсоюзными лидерами, вызывая ОМОН. А у вас что было на следующий день?

— Вообще планировалось, что мы не будем выходить на работу несколько дней. Но уже на следующий день все спеклись именно из-за детей и продолжили работать как ни в чем не бывало.

Все-таки учитель — это социальная профессия, как и врач. Ответственность похожая.

Мы пришли в школу, нас встречала та самая завуч, каждого дружески хлопала по плечу, улыбалась, спрашивала, все ли нормально. Ни одного плохого слова никому не сказала и директор.

Учителя еще некоторое время записывали видео, например, одна обратилась из пустого класса к министру финансов: «Посмотри, что ты сделал! Это класс, он пустой, в нем нет учеников. И в этом виноват ты!».

Ругали профсоюзных лидеров, упрекали в том, что они нас плохо защищают, а мы им платим деньги. Возмущались, что пришлось придумывать схему с больничными в то время, как должны были продлить официальную забастовку. Вообще дошло до того, что лидеров предлагали смещать.

И представитель профсоюза приходил в школу, всех собирали на встречу, но у меня как раз тогда были уроки. Однако он не запугивал, а предлагал обсудить требования.

При этом самое интересное, что уже после первого дня забастовки, после тех официальных двух часов власти уступили и сообщили, что не будут забирать никакой процент от зарплаты учителей. Кроме этого, нам дали дополнительный выходной на один праздник.

Однако они схитрили и ввели новое правило: учителям после повышения квалификации соответствующие выплаты теперь будут начинаться на год позже.

— То есть уже после первого дня ваши требования удовлетворили. Зачем вы бастовали второй день?

— Ну так не все хорошо оказалось на самом деле. Все равно нас решили укусить, только теперь в другом месте. А это несправедливо. Там какая-то запутанная схема. Думаю, сейчас в ней разберутся и снова объявят забастовку.  

А в тот день, кстати, учителя еще устраивали и большой митинг, за всеми желающими отправляли автобусы. Но на митинг я не ездила.

«Раз в шесть лет учитель может взять отпуск на год с сохранением почти всей зарплаты»

— Какие у вас взносы в профсоюз? 

— Порядка 15 долларов в месяц. У нас есть два профсоюза учителей. До сих пор не знаю, чем они отличаются. Сама вступила в тот, откуда первыми позвонили и пригласили.

В школе у каждого учителя есть свой шкафчик для личных вещей. На следующий день после того, как вступила в профсоюз, обнаружила в своем шкафчике подарок — беспроводные наушники.

Еще, помню, на один праздник они подарили всем по 700 шекелей. Это порядка 200 долларов. Также предоставляют много скидок для всей семьи абсолютно на все — на разные вещи, продукты, развлечения, услуги косметолога и даже на страховку машины.

Вот, например, последняя скидка на школьный рюкзак на колесах для ребенка, с пеналом и всеми принадлежностями, ланч-боксом, бутылкой для воды и т.д. В магазине он стоит 539 шекелей, а с профсоюзной скидкой я могу его купить за 239. Скидки именно такие.  

— Какие еще преференции есть у израильских учителей?

— Честно скажу, что работать здесь учителем не легче, чем в Беларуси. Нагрузка тоже большая.

О зарплате мне сложно судить, я стажер, без стажа, к тому же работаю на полставки.

Начальная зарплата учителя сразу после университета за одну ставку составляет около 2,5 тысяч долларов. Вижу, что учителя считают свои зарплаты недостаточными, почему периодически и бастуют.

Но и бонусов здесь действительно много. Например, раз в год выплачивают на оздоровление сумму, эквивалентную зарплате за семь рабочих дней. Раньше было за восемь, но оплату за один день забрали на войну. Также в первый раз в следующем месяце получу деньги на одежду, сумму еще не знаю.

Плюс у нас есть свой вид сбережений. Из каждой моей зарплаты на специальный счет отчисляют 2,5%, а работодатель докладывает еще 7,5%. Эти сбережения не облагаются налогом и раз в шесть лет я могу все накопленное снять, не объясняя на что.

Ну и главное: раз в шесть лет учитель может взять отпуск на повышение квалификации, разные курсы и прочее, и год не работать с сохранением почти всей зарплаты. Это предусмотрено специально от эмоционального выгорания.

Есть много просто приятных мелочей. Допустим, если у тебя меньше ставки, то расписание постараются сделать так, чтобы было как можно больше выходных.

Поэтому среди учителей много многодетных женщин. В Израиле вообще нормально иметь много детей. А школьный график позволяет проводить с ними больше времени. К тому же если ребенка не с кем оставить, его можно взять с собой на работу. Никто ничего не скажет.

На все совещания и педсоветы нам заказывают что-то перекусить или даже полноценные обеды. Как-то на одном педсовете учителей английского языка, завуч, которая отвечает за наше направление, каждому подарила по пакетику с подарочком.

Найти в своем шкафчике подарок от кого-то из администрации —это нормально, это говорит только о хорошем к тебе отношении, а не о каком-то подкупе.

Когда одна наша коллега долго болела, мы заказывали ей иногда доставку чего-то вкусного, чтобы порадовать. И такое человеческое отношение здесь тоже не исключение, а правило.

Допустим, на педсовете в конце года директор не просто перечислила все достижения школы, а поблагодарила буквально каждого, обращаясь лично и подчеркивая, за что. Для меня это было очень неожиданно и приятно.

— Неужели в Беларуси никто не говорил хороших слов в школе?

— Никогда, тем более на педсовете. Там вообще не принято было выражать благодарность людям, даже если ты жертвуешь многим ради работы.

А здесь за каждый сделанный тобой шаг, который кто-то отметил, тебя будут хвалить и благодарить не один раз.  

— И при этом вы еще бастуете!

— Кстати, коллеги говорили, что после забастовки с директором все-таки кто-то проводил неприятную беседу. Но нам она ничего не рассказала об этом.